Boris Ŝĉerbina (naskiĝis la 5-an de oktobro 1919, Debalcevo, Donecka gubernio, Ukraina Popola Respubliko — mortis la 22-an de aŭgusto 1990, Moskvo, Sovetunio) estis la sovetia politikisto, vic-prezidanto de la Konsilio de Ministroj de Sovetunio (1984—1989). La Heroo de Socialisma laboro. La unua sekretario de la Tjumena provinca partia komitato, unu el kreintoj de la Okcidentsiberia naftogasa komplekso. La prezidanto de komisionoj pri likvido de la sekvoj de la akcidento en la Ĉernobila atoma elektrocentralo (1986) kaj tertremo en Armenio (1988).

Boris Ŝĉerbina
(Борис Щербина)
Aliaj projektoj
Biografio en Vikipedio
Plurmedioj en Komuneja kategorio

Citaĵoj

redakti

1968

 
« Ĉiu numero de la [ĵurnalo] “Tjumenskaja Pravda” [Tjumena Vero] devas odori je nafto! » « Каждый номер «Тюменской правды» должен пахнуть нефтью![1] »
 
« Ĉiu sperta partiestro povas iĝi nemalbona mastrumanto, sed ne ĉiu sperta mastrumanto povas iĝi bona partiestro. » « Каждый опытный партийный работник может стать неплохим хозяйственником, а вот умелый хозяйственник партработником — далеко не каждый.[2] »
 
« [pri Muravlenko] Kaj speciale gardu Viktor Ivanoviĉ — egala al li estro mankas al la tuta nafta industrio de la lando. » « [о Муравленко В.И.] И особенно берегите Виктора Ивановича — равного ему руководителя во всей нефтяной промышленности страны просто нет.[3] »
 
« Ne ekzistas tia etno — siberiano. Sed la siberia karaktero ekzistas. » « Нет такой национальности — сибиряк… А сибирский характер есть.[4] »
 
« La elekto mem de Jelcin kiel la prezidanto de la Supera Soveto de RSFSR estas danĝera por politiko kaj ekonomio de la lando... Nek politikajn, nek moralajn trajtojn la novkreita estro de la Supera Soveto por tia posteno, kiel sciate, havas. Kaj tio estas ne novaĵo por la Centra Komitato kaj estraro de la partio... Se la grupo de Jelcin sukcesos komplete kapti la Superan Soveton kaj la Konsilion de ministroj, komenciĝos la pezega tempo en la historio de la lando. » « Сам по себе факт избрания Ельцина Председателем Верховного Совета РСФСР опасен последствиями в политике и экономике страны.<…> Ни политических, ни моральных качеств новоявленный руководитель Верховного Совета для такого поста, как известно, не имеет. И это не новость для ЦК и руководства партии.<…> Если группе Ельцина удастся полностью захватить Верховный Совет и Совмин республики, наступит тяжелейшая полоса в истории страны.[5] »
— Boris Ŝĉerbina, Raporto al la Politburoo de la Centra Komitato de KPSU [Somero de 1990]

Pri la aŭtoro

redakti
 
« Ĝenerale B. E. Ŝĉerbina kaj A. K. Protozanov estis homoj de tuta malsamaj tipoj kaj karakteroj, laborstiloj. Boris Evdokimoviĉ estis la homo de grandega intelekta horizonto, erudiciulo, ideologo, longvida politikisto. Ĉiu vorto estas pesita, pripensita, en ĉiu senteblas fundamenteco, sistema aliro. Farante decidon li pripensis ĉiujn sekvojn… Li povis esti kruda, sed ne neniam kruela. Kaj samtempe li ĉiam restis atenta al la homoj… eĉ ne unu fojon mi aŭdis de li ofendan vorton, malestiman al la homo…
K. Protozanov ankaŭ havis ecojn de la granda gvidanto. Li bonege orientiĝis en diversaj ekonomiaj fakoj, speciale en industrio, kaj unuavice en la naftogasa industrio, geologio. Li kuraĝe faradis decidojn kaj kaj plenumadis ilin per la tuta forto de siaj povo kaj energio, inkluzive en la superaj aŭtoritatoj kaj partiaj instancoj. Nemalofte li estis abrupta en esprimoj, ŝatanto de forta vorto, ŝajnas ke li povis iun ajn vekigi el dormo. Kun li estis facile tiusence, ke li ekis okupiĝi pri la afero kaj faris tion ĝisfine, aŭ rifuzis, referencante al malrealeco aŭ malĝusta tempo. Sed tiel, ke oni venis al li en la oficejon, kaj solvis nenion, ne okazis. »
 « Вообще Б. Е. Щербина и А. К. Протозанов были людьми совершенно разного склада и характера, стиля работы. Борис Евдокимович — человек огромного кругозора, эрудит, идеолог, дальновидный политик. Каждое его слово взвешено, выверено, во всем чувствуется основательность, системный подход. Принимая решение, он продумывал все последствия… Мог быть жестким, но никогда жестоким. И в то же время оставался внимателен к людям… ни разу не слышал от него грубого слова, унижающего достоинство человека…
А. К. Протозанов тоже имел качества крупного лидера. Прекрасно разбирался в различных отраслях народного хозяйства, особенно в промышленности, и прежде всего в нефтегазовой сфере, геологии. Смело принимал решения и проводил их в жизнь всей силой своей мощи и энергии, в том числе в высших органах власти и партийных инстанциях. Нередко бывал резок в выражениях, любитель крепкого словца, казалось, он мог поднять любого от спячки. С ним было легко в том плане, что он или брался за решение вопроса и доводил его до конца, или отказывал, ссылаясь на нереальность или несвоевременность. Но такого, чтобы зашел к нему в кабинет и ничего не решил, не было.[6] »
— Viktor Birjukov, En la koroj de posteuloj
 
« Certe Boris Evdokimoviĉ Ŝĉerbina ĉe konantaj lin homoj elvokis malsamajn sentojn: de adorado aŭ pli ĝuste akcepto ĝis malamego. » « Борис Евдокимович Щербина у знавших его людей вызывал разные чувства: от поклонения, или точнее, от приятия, до ненависти.[7] »
— Aleksandr Filimonov, Neforgeseblaj renkontiĝoj
 
« Certe B. E. Ŝĉerbina estis ĝisosta senkompromisa partiano, sed ne sena je, laŭ mia profunda konvinko, de racio kaj akra menso. » « Конечно, Б. Е. Щербина до мозга костей был бескомпромиссным партийцем, но не лишенным, по моему глубокому убеждению, здравого смысла и острого ума.[8] »
— Aleksandr Filimonov, Neforgeseblaj renkontiĝoj
 
« Por multaj homoj Boris Evdokimoviĉ estis la homo kun komplika karaktero, nemalofte severa kaj eĉ kruela en sia postulemo. Sed necesis proksime koni ankaŭ alian lian specifecon: li estis la homo ekstreme modesta en ĉiutaga vivo, ekstreme honesta. » « Для многих людей Борис Евдокимович был человеком со сложным характером, нередко жестким и даже жестоким в своей требовательности. Но надо было близко знать и другую его особенность: он был человеком исключительно скромным в быту, исключительно порядочным и честным.[9] »
 
« Kutime modera, pripensanta siajn agojn, en Ĉernobilo li kondutis riske, foje eĉ senkape. Kaj certe li ricevis grandajn dozojn da joniga radiado, kio laŭ mia opinio iĝis la ĉefa kialo de lia antaŭtempa forpaso. » « Обычно сдержанный, взвешенный в своих действиях, в Чернобыле он вел себя рискованно, иногда даже безбашенно. И, конечно, получил большие дозы радиации, что, на мой взгляд, явилось главной причиной его преждевременного ухода из жизни.[10] »
— Jurij Batalin, Li multon sukcesis fari
 
« Iuj konsideris Ŝĉerbina tro severa, obstina kaj senkompromisa, aliaj konsideris lin homo, kapabla aŭskulti kaj estime trakti siajn partnerojn. Sed eble ĉiuj samopiniis pri unu afero — tio estis inteligenta, longvida homo, granda politikisto kaj stratego. » « Одни считали Щербину слишком жестким, упрямым и бескомпромиссным, другие — человеком, умеющим слушать и уважительно относиться к своим партнерам. Но, пожалуй, все сходились в одном — это был умный, дальновидный человек, большой политик и стратег.[11] »
— Maria Afanasenkova, La enviinda sorto
 
« …mi estas konvinktia, ke neordinara sano de B. E. Ŝĉerbina estis rompita nome en Ĉernobilo, kie li ricevis ne malpli ol 60-100 homa ekvivalento de rentgeno (biologia ekvivalento de rentgeno) de joniga radiado… mi ricevis dozon je 55 rentgenoj, sed mi grave malpli ofte ol la ĉefo vizitis la detruitan blokon… » « …я убежден в том, что незаурядное здоровье Б. Е. Щербины было надломлено именно в Чернобыле, где он получил не менее 60-100 бэр (биологический эквивалент рентгена) радиационного облучения… мне досталась доза в 55 бэр, но я значительно реже шефа бывал на разрушенном блоке…[12] »
— Boris Motovilov, Ekzameno de Ĉernobilo
 
« Li estis lerta artisto, facile kaj majstre transformiĝis. Dum konversacio kun melkistinoj tio estis zooteknikisto, kun sismologoj — geologo, kun masonistoj — konstruisto, kun instruistoj de altlernejo — sciencisto. » « Он был искусный лицедей, легко и мастерски перевоплощался. В разговоре с доярками это был зоотехник, с сейсмиками — геолог, с каменщиками — строитель, с преподавателями вуза — ученый.[13] »
— Konstantin Lagunov, La vivo post vivo
 
« [pri Boris Ŝĉerbina] Riĉa sperto, trankvila karaktero, ĝentileco, akra intelekto rapide elvokis simpation al li. » « [о Б. Е. Щербине] Богатый опыт, ровный характер, корректность, острый ум быстро вызвали к нему симпатию.[14] »
— Farman Salmanov, Siberio — sorto mia

Referencoj

  1. Лагунов Н. Умение поставить задачу // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 51.
  2. Тайлашев Л. «Крестный отец» // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 59.
  3. Бирюков В. В сердцах потомков // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 84.
  4. Лагунов К. Жизнь после жизни // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 269.
  5. Андриянов В. И., Чирсков В. Г. Борис Щербина. Москва, 2009. С. 367
  6. Бирюков В. В сердцах потомков // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 70.
  7. Филимонов А. Незабываемые встречи // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 124.
  8. Филимонов А. Незабываемые встречи // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 124.
  9. Богомяков Г. «Жила бы страна родная…» // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 142.
  10. Баталин Ю. Он много успел сделать // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 162.
  11. Афанасенкова М. Завидная судьба // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 172.
  12. Мотовилов Б. Испытание Чернобылем // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 246.
  13. Лагунов К. Жизнь после жизни // В пламени жизни: Книга воспоминаний о Борисе Евдокимовиче Щербине. Тюмень, 1999. С. 253.
  14. Салманов Ф. К. Сибирь — судьба моя. Москва, 1988. С. 181.